Фото 1. Александр Данилович в 70-е годы в должности заведующего судебно-психиатрическим отделением Кемеровской областной психиатрической больницы.

Фото 2. Слева направо сидят: Костык Александр Данилович, заведующий судебно-психиатрическим отделением; Мазур Моисей Аронович, главный врач Кемеровской областной психиатрической больницы, Чернин Соломон Давидович, заместитель главного врача, куратор судебно-психиатрической службы. Конец 60-х годов.

Фото 3. Александр Данилович, крайний справа, в группе административных и научных работников.

Фото 4. Александр Кузьмич Косяк, заведующий 13 отделением Кемеровской областной клинической психиатрической больницы и Александр Данилович Костык формулируют экспертное заключение, 2005 год.

     Об Александре Даниловиче Костыке писать и говорить с одной стороны легко. Личность довольно однозначная, «положительная», «правильная», характеризуемая всеми с поразительным единодушием примерно одинаково, не побуждающая, за редчайшим исключением, людей вполне нормальных к каким-либо негативным или мало-мальски пренебрежительным репликам. Да и повод для написания статьи диктует, казалось бы, материал совершенно определённой направленности. Пиши и пиши себе о «хорошем» человеке и «квалифицированном» специалисте. И всё, растворится человек за трафаретом дежурных фраз в честь юбиляра. Не так хочется писать, и в то же время понимаешь, что он действительно «правильный», «хороший», «положительный», «квалифицированный».
     Сразу вспоминаются были, легенды про Александра Даниловича, одну из которых поведал мне давно уже Александр Григорьевич Батурин, врач и человек замечательный. Якобы некий полковник из училища связи, в стародавние, советские ещё времена, смотрел вечером «Семнадцать мгновений весны», а утром, придя на работу в училище, «понял», что «вокруг враги». Сослуживцы заметили, что их коллега вдруг заговорил на чистейшем немецком языке, благо долгое время служил в Германии. Расценили это сначала как шутку, предлагали всё же изъясняться на родном, русском языке. Но полковник, расценив их пожелания как «провокацию», ощущая себя во вражеском стане, продолжал разговаривать со всеми, в том числе и с курсантами, на языке «врага».
     Шутка затянулась, и вскоре всем стало ясно, что человек, мягко говоря, нездоров. Вызвали специализированную психиатрическую бригаду и полковника доставили в приёмный покой психиатрической больницы. А там всё та же неметчина, чеканные фразы со швабским акцентом, ещё одна серия любимого сериала, только никому не до шуток. Полковник к себе не подпускает, напряжён, того и гляди заедет промеж глаз. Вспомнили, что Костык Александр Данилович, человек высокообразованный, чуть ли не полиглот, владеет немецким языком. Позвали. Через пять минут разговора на «вражеском» полковник обмяк, согласился на госпитализацию. Что уж там сказал ему Александр Данилович никто и не знал, немецким ведь в таком совершенстве никто не владел. Положили человека в 7-е отделение к Георгию Леонидовичу Устьянцеву, а тот всегда хорошо лечил, буквально через несколько дней вернул полковнику душевное здоровье и тот больше никогда в психиатрическую больницу не попадал, трудился себе и дальше в училище связи. Такова легенда, так оно было или нет, было ли вообще, трудно теперь проверить, сам Александр Данилович не припомнил такого случая, хотя за давностью лет и разнообразием событий могло и забыться столь «забавное» обстоятельство. Важно в этой ситуации другое. Только личности столь высокого уровня как Александр Данилович, яркие, проницательные, мудрые, «обрастают» подобного рода легендами и былями. Это ореол славы, который неизменно им сопутствует.
    Александр Данилович при всех своих достоинствах ещё и непритязателен, неприхотлив. Помню, как дали ему на время компьютер очень старый, маломощный, с мерцающим, уже почти не годным монитором, обещая вскоре выписать новый, современный. Прошло время, а компьютер на его столе оставался прежний, а ведь стоило только не то что попросить, властно сказать – и тут же появилась бы более достойная техника. Но Костык не таков, не стал ничего требовать. И, несмотря на допотопную технику, написал на ней несколько замечательных статей, одна из которых, об аномальном аффекте, в соавторстве с профессором Корниловым А.А. и ассистентом кафедры психиатрии Вишневской Э.С. была опубликована в одном из центральных специализированных научных изданий. Вот так умеют работать наши ветераны!
    Говоря об Александре Даниловиче нельзя не остановиться на сухих фактах его трудовой биографии. Александр Данилович Костык по окончании Томского медицинского института в 1960 году был направлен в Кемеровскую областную психиатрическую больницу, где и работает в настоящее время. Начав свою работу с участкового психиатра, он быстро проявил себя как квалифицированный специалист, обладающий широкими познаниями в избранной профессии. Всегда много работал с литературой, проявил интерес к судебной психиатрии. С 1966г. он заведовал областным судебно-психиатрическим отделением. Как эксперт Александр Данилович добился высоких показателей в работе, снизился койко-день, возросло число проведённых экспертиз. С 1976 года он имеет высшую квалификационную категорию по специальности «психиатрия». С августа 1982 года Костык назначается на должность заместителя главного врача по лечебной работе. В этой должности он зарекомендовал себя как квалифицированный организатор лечебного процесса, эрудированный эксперт, разносторонний клиницист.
    Он на высоком клиническом и научном уровне проводил и проводит общебольничные конференции, где рассматриваются наиболее сложные диагностические случаи психической патологии. Под его руководством и при непосредственном участии в областной психиатрической больнице были введены многие прогрессивные методы лечения, в том числе форсированной инсулинотерапии, лечения депрессивных состояний финлепсином (психотропный препарат), депривацией (лишением) сна. Александр Данилович многократно был участником научных конференций, съездов, симпозиумов, где выступал с докладами по анализу работы судебно-психиатрических комиссий. Его деятельность как куратора экспертных подразделений больницы всегда высоко оценивалась государственным научным центром социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского в г. Москве. Объём выполняемой им работы огромен, так, в частности, в период с 1997г. по 2001 г. им лично и в качестве председателя комиссии проведено 5442 амбулаторные и стационарные судебно-психиатрические экспертизы. В качестве председателя судебно-психиатрических комиссий он привлекается для решения наиболее сложных случаев по освидетельствованию террористов и руководителей бандитских группировок, привлекаемых к уголовной ответственности на территории области.
     Курируемые им отделения добились высоких производственных показателей. Им разработаны и внедрены основные положения,используемые в больнице, для реабилитации и наблюдения лиц, находящихся на принудительном лечении. В результате чего налицо снижение общественно-опасных действий, совершаемых психически больными - качественного показателя психиатрической помощи. В 1997 году этот показатель составлял 2,8, а в 2001г. - 2,4 на 10 тыс. населения. Александр Данилович активно участвовал в организации судебно-психиатрической службы области, оказывал необходимую методическую и научно-практическую помощь создаваемым судебно-экспертным комиссиям. При его участии созданы амбулаторные подразделения экспертных комиссий. Костык А.Д. хорошо разбирается в нормах уголовного и гражданского права, регулирующих работу судебно-психиатрической экспертизы и оказания психиатрической помощи населению. На протяжении последних трех лет Костык А.Д. проводит большую организационную работу по созданию на базе Кемеровской областной больницы отделения принудительного лечения специализированного типа для психически больных совершивших общественно-опасные действия и определением суда направленных на принудительное лечение. Им разработано организационно-практическое и теоретическое обоснование программы лечения и наблюдения для этой категории пациентов. Костык А.Д. свою работу в больнице сочетает с преподавательской деятельностью, до последнего времени он читал курс судебной психиатрии на юридическом факультете Кемеровского госуниверситета. Имеет около 20 опубликованных работ, в том числе в центральных сборниках по психиатрии. Не одно поколение врачей психиатров и психиатров-экспертов воспитанное и обученное Костыком А.Д. работает в больнице. За высокие производственные показатели и профессиональное мастерство он награжден медалями «За трудовую доблесть», «За добросовестный труд» знаком «Отличнику здравоохранения», занесен в областную книгу Почета, имеет многочисленные поощрения от департамента охраны здоровья населения и администрации больницы. Кроме работы по организации и проведению судебно-психиатрической экспертизы Костык А.Д. оказывает лечебно-диагностическую помощь психически больным в наиболее сложных случаях в курируемых им подразделениях больницы. На протяжении последних 18 лет он регулярно в качестве врача психиатра оказывает лечебно-диагностическую помощь в Госпитале для ветеранов ВОВ.
    Эти строки объективно характеризуют трудовой путь Александра Даниловича в нашей больнице, но они отражают лишь внешнюю, «протокольную» сторону его блестящей трудовой биографии, такую сводку можно составить для многих руководителей, добившихся определённых карьерных успехов. Но история, отражённая в воспоминаниях людей, история как отражение движений человеческой души не менее важна. Она рисует нам эпохи, смену цвета времён, выхватывает из темноты образы, лица, играет светом и тенью событий, их оценок, создавая неповторимую и уникальную картину человеческой жизни. Ничто не заменит человеческих впечатлений, воспоминаний, мнений, в чём-то безусловно схожих, но всё же индивидуально неповторимых. Поэтому, раз уж заговорили о столь незаурядном и масштабном человеке как Александр Данилович (пусть простит он мне такие эпитеты, знаю, что не любит подобного рода внимания к своей персоне), то пусть о нём говорят люди бок о бок проработавшие многие годы и десятилетия. Люди сами по себе замечательные, добившиеся немало на профессиональном поприще, заслуженные, авторитетные, уважаемые. Оттого их мнение наиболее ценно, они слов на ветер не бросают и знают, о чём говорят.
    Начнём, пожалуй, с Сергея Анатольевича Яницкого, интеллектуала, интеллигента, природой награждённого очень живым, подвижным умом, с человека обладающего искромётным юмором, ироничного, замечательного эксперта, немногим уступающего (если вообще уступающего) нашему юбиляру, отработавшего в нашей больнице более 40 лет. Ныне он заведует отделением амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы, в котором проводится более 1500 экспертиз в год.
     Вот что он нам рассказал:
  Я работаю в Кемеровской областной клинической психиатрической больнице со второго августа 1966 года. Больница тогда ещё находилась по адресу Красная 6, там, где теперь административное здание университета. Как раз там, где теперь нынешняя библиотека, может быть кабинет ректора, находилось первое отделение психиатрической больницы. На этом же этаже был кабинет главного врача Мазура Моисея Ароновича. Коридорчик небольшой разделял нашу ординаторскую и его кабинет. Вокруг этого корпуса был забор, а на воротах сидел сторож Никита. Он кого пропускал, кого не пропускал. Родственники, в связи с ограничениями на визиты, приходили в так называемые приёмные дни, два раза, кажется, в неделю. Никита их пропускал, как через шлагбаум, для этого он и сидел, сапогами перегораживая проход. Кого пропускал, шли в нашу ординаторскую и всем им давали свидания, мамам, родственникам больных. Одеты были бедно, социальный статус и больных и их родственников всегда был низкий, не только сейчас, но и в те времена.     Так я хочу подвести к тому, как я впервые увидел Александра Даниловича Костыка, нынешнего юбиляра, тогда ещё совсем молодого человека. Он работал в отделении судебно-психиатрической экспертизы и уже тогда он им, если мне не изменяет память, заведовал. А 22-е отделение тогда находилось в бывшей тюрьме КГБ, которая располагалась в подвале нынешнего здания ФСБ на площади Советов. Там проводились экспертизы как стражным, так и не стражным подэкспертным. Так вот, совершивших правонарушение граждан, не находящихся под стражей, водили на комиссию к главному врачу. А поскольку главный врач был очень занят административными делами, как раз полным ходом шло строительство новой больницы, то им подолгу приходилось ждать, он не всегда мог вовремя начать комиссию. И Костык Александр Данилович и Мурашковский Леонид Леонидович (врач проработавший в нашей больнице много лет, его сын сейчас заместитель главного врача в областной клинической больнице №1) ждали у входа в кабинет главного врача в нашей ординаторской, на таком чёрном клеёнчатом диванчике с валиками чёрными по бокам. Они садились, вытягивали ноги. Не снимая пальто, сидели. Эти пальто были такие длинные, чёрные, у обоих примерно одинаковые, с каракулевыми воротниками. Шапки ушанки у них были, они их только на затылок спуск-ли и закуривали. Сидели и ждали, пока освободится Мазур Моисей Аронович и начнётся комиссия.
       В ординаторской все врачи тоже курили, а дыму от вновь пришедших прибавлялось буквально как от паровоза. И вот в этом дыму они сидели. Все знали, что пришли эксперты. Они тогда держались особняком, занимались очень специфической стороной психиатрической деятельности, были в общем как бы в «элитных частях». Слыли большими специалистами в своём деле, все относились с уважением к их работе. Дело проведения экспертиз было очень хорошо поставлено. Очень считалось важным председательство в комиссии, проведение экспертиз. Необходимо было соотнести заключение с предыдущими заключениями, с предыдущими диагнозами. Мазур, как председатель комиссии и как главный врач одновременно изучал и дела, обстоятельства, касающиеся совершённых правонарушений, изучал причины, которые привели к правонарушению, к общественно опасным действиям психических больных. Выяснял механизмы профилактики повторных правонарушений, совершаемых психически больными людьми. Ничто не ускользало от его внимания: и нечёткая работа диспансера, и недостаточная обеспеченность лекарствами, и неверная лечебно-реабилитационная программа, просто упущения в работе, несвоевременная постановка на специальный учёт, недостаточная квалификация психиатров на местах. Всё это он оценивал и использовал в своей работе, как главный психиатр области. Это была одна из возможностей объективного контроля за деятельностью специализированной службы на определённой территории. Это была возможность посмотреть на заключения повторных экспертиз, которые проводились и в Новокузнецкой и в Прокопьевской психиатрической больницах. Оценивал квалифицированность и обоснованность предыдущих заключений. Всё это способствовало улучшению организации специализированной психиатрической помощи населению.
     Ну вот, а Александр Данилович в те времена был таким же высоким, таким же стройным, только более молодым. Отличался импозантной внешностью, был таким шикарным блондином с шевелюрой волнистых волос. Держался всегда он дружески, доброжелательно. Совсем уж к новичкам, как потом опыт показал, относился всегда деликатно и доброжелательно, без всякого высокомерия, всегда поддерживал шутки. И, в частности, Анатолий Алексеевич Корнилов, тогда ещё доцент кафедры психиатрии, одна из учебных комнат которой находилась в 1-ом отделении, всегда задавал Костыку, как он считал, остроумный вопрос: «Ну что, Александр Данилович, убийцы есть?». На что Костык неизменно спокойно отвечал: «Есть», и рассказывал очередную порцию леденящих сердце историй. Мы с интересом и вниманием слушали. И вот если подумать, сколько случаев, сколько судеб, сколько драматических, трагических, а порой и комических обстоятельств, прошло перед глазами комиссий, в которых участвовал Александр Данилович сначала в качестве врача-докладчика, потом члена комиссии, а потом и председателя.
     Когда, в 1982 году сменился главный врач и Александра Даниловича назначили заместителем главного врача, он стал курировать раздел судебно-психиатрической экспертизы в больнице. Одновременно он продолжал вести пациентов в стационаре 22 отделения, выступая в роли врача-докладчика. В то время 22-е отделение перевели из подвала КГБ в КПЗ (камера предварительного заключения), как это учреждение называлось раньше. Теперь это ИВС (изолятор временного содержания). Теперешняя политкорректность, меняя названия, оставляет содержание прежним. Здесь мы уже находились на территории нынешней, «новой» больницы.
    Сейчас уже мало осталось сотрудников, работавших в старом здании больницы на Красной 6. Тогда в 1966 году в больницу набрали 11 врачей, выпускников Кемеровского медицинского института. Красноречиво характеризует «спартанский» быт наших сотрудников тех времён жизненный опыт Устьянцева Георгия Леонидовича, пришедшего в больницу чуть раньше меня. Ему негде было жить и он жил в ординаторской 7-го отделения. Это отделение находилось в подвале, как раз под первым отделением. Подход к нему был частично затоплен. В коридоре лежали кирпичи, и надо было идти по ним, чтобы попасть в отделение. Представьте себе, вода в тёмном подвале, довольно низком. В самом отделении воды не было. И вот в таких примерно условиях проходила работа Александра Даниловича Костыка. Костык, конечно, имел репутацию очень квалифицированного человека, знающего врача. Окончил он Томский медицинский институт, который и тогда, и сейчас, наверное, давал и даёт основательную подготовку по фундаментальным медицинским дисциплинам: физиологии, биологии, гистологии, анатомии и так далее. Параллельно с судебно-психиатрической экспертизой Александр Данилович занимался ещё и гипнозом. Он был известен, поэтому ещё и как практикующий психотерапевт. Кабинет психотерапии тогда находился на проспекте Советском, между филармонией и бассейном, в этом скверике. Там где сейчас красивые ели разрослись, находилось деревянное одноэтажное здание, в котором располагался диспансер, с печным отоплением, как сейчас помню. Круглая такая печь была. Как она называлась, «голландка», что ли? Листами металлическими была обита. И там был гипнотарий, в котором работал Александр Данилович. Мне не пришлось застать его в процессе работы, но отзывы людей, имевших возможность наблюдать за тем, как он работает, были весьма впечатляющими. Он достиг, говорю это без всякого преувеличения и иронии, вершин в этом деле. Он мог в состояние сомнамбулизма, или как ещё говорят гипнотического транса, сна, ввести человека очень быстро, буквально двумя-тремя словами и одним решительным жестом.    Однажды был случай на дежурстве, Анатолий Алексеевич Корнилов любит об этом случае рассказывать, когда Александр Данилович был дежурным врачом уже на «новой» больнице. Дождливой ночью тогда муж привёз больную жену, которая после ссоры с ним впала в какое-то «странное» состояние. Перестала подавать признаки жизни, не отвечала на вопросы, закатывала глаза под лоб, судорожно глотала, у неё похолодели конечности. Привезли её с большими предосторожностями, на носилках, поставили носилки перед ординаторской дежурного врача. Александр Данилович, прошёл между носилками и стеной и, видимо, как диагност и психотерапевт, сразу всё понял. Обошёл несколько раз, заложив руки за спину вокруг носилок, потом решительно остановился напротив, сделал соответствующий жест, поднял руку и изрёк: «Марфа, встань и иди!». Марфа, как в фильмах про средневековых волшебников, поднялась, встала и пошла, потом обругала мужа и этим драматическая ситуация разрешилась. А всё потому, что Костык понял, что речь идёт об истерическом состоянии, «припадке». Потом у нас гипнозом занимались другие врачи, иных уж нет, иные далече. Так что психотерапевтическая служба как ни странно работала и в те далёкие годы. Но что касается Александра Даниловича, то едва ли есть, да пожалуй, по моему мнению, нет равных среди психиатров экспертов по опыту и по квалификации в вопросе об исключительных состояниях, в их диагностике и экспертной оценке. Речь идёт о так называемых «временных болезненных расстройствах психической деятельности», которые исключают вменяемость, таких как патологическое опьянение, патологический аффект, реакция «короткого замыкания», различные просоночные состояния, иные болезненные состояния.
      Здесь Александр Данилович всегда выступает как опытный, тонкий и квалифицированный судебнопсихиатрический эксперт. Он нередко при своих осмотрах замечает то, чего другие, вполне квалифицированные специалисты, эксперты, порой не видят. Он всегда способствовал повышению квалификации своих коллег, врачей-докладчиков, более молодых специалистов. В простых случаях ничем не отличается доктор такой-то от доктора Боткина, а квалификация и надёжность в работе, её качество, проявляется именно в сложных, нестандартных случаях, когда нужно проявить нетрадиционный, неформальный подход. Мне вспоминается такой исключительный по сложности случай, когда из Новокузнецка прислали молодого человека. Дело в том, что он привязывал к оси задней пары колёс тепловоза трос, а второй узел троса завязывал за рельсу с другой стороны. Тепловоз начинал двигаться, рельсу приподнимало, а тепловоз переворачивался. И таких случаев в Новокузнецке, то ли в депо, то ли на металлургическом комбинате, сейчас уже точно не помню, было, подряд несколько. Понятно, что все силы были брошены на поиски злоумышленника. Предполагали и возможность террористических актов, вредительства, подключались специализированные службы, короче говоря, злоумышленник этот был найден. Этот молодой человек не мог объяснить причину, мотивацию своего криминального поведения. И мы тоже не могли её понять, а он отмалчивался, формально говорил, что забыл всё, ничего не помнит, не знает и т.д. Не мог он объяснить для чего, совершал эти некорыстные и немотивированные действия. И вот Александр Данилович при внимательном изучении дела, используя свой опыт, «нестандартный» подход, выявил, что этот испытуемый таким замысловатым способом реализует свои сексуальные перверзии (извращения), отклонения от нормативного сексуального поведения. Он от этого скрежета, грохота, лицезрения аварии, от вида искореженного металла в сочетании с ощущением опасности испытывал состояние близкое к сексуальному удовлетворению, оргазму. Таким образом, удалось диагностировать извращение полового влечения при обстоятельствах казалось бы исключающих какие-то сексуальные проблемы. Потому что всё касалось тепловоза, депо, погрузки металла и как можно было подумать, что действия преступника носят под собой сексуальную подоплёку, сексуальную неудовлетворённость. А если иронизировать, то никто и предположить не мог, что за фасадом акта террористического может скрываться акт совершенно иного рода. Этот пример показывает насколько разнообразная и сложная, нестандартная и творческая работа у врача, судебнопсихиатрического эксперта и показывает насколько соответствуют этой профессии, насколько подходят к ней интеллектуальные и характерологические особенности Александра Даниловича Костыка. Он никогда не уклонялся от редактирования самых сложных дел, дел имеющих общественный резонанс, с конфликтными, запутанными обстоятельствами. Даёт советы как наиболее полно и убедительно обосновать заключение комиссии экспертов, избежать неясности в оценке экспертного случая, дать заключение убедительное, полное, которое соответствует материалам дела и которое в полной мере отвечает на вопросы, заданные судом и следствием. Он владеет в совершенстве методиками проведения экспертизы по уголовным делам, в экспертизе свидетелей, потерпевших, обвиняемых, подозреваемых , владеет в совершенстве проведением экспертиз по гражданским делам: касающихся психического состояния испытуемых в момент совершения сделок купли-продажи квартир, других сделок, составления завещаний, дарственных, гражданских дел о воспитании детей о лишении родительских прав, попечительстве и наложении опеки. Короче говоря, весь спектр судебно-психиатрической экспертной деятельности для Александра Даниловича не представляет трудности, он имеет высочайшую квалификацию во всех её разделах. Опыт всё-таки огромный, я бы даже сказал колоссальный опыт. Трудно назвать другого ныне действующего специалиста с таким же колоссальным опытом. Дальше мне хотелось бы отметить характерологические, личностные качества Александра Даниловича. Долгие, долгие годы и десятилетия совместной работы, а я работал в первом отделении, и мы проводили там стационарную экспертизу не находящимся под стражей лицам, Александр Данилович приходил к нам как председатель комиссии. Он ни разу не позволил себе резких, сколько-нибудь обидных, могущих вызвать какую-нибудь реакцию замечаний. Он вообще старался избегать замечаний. Когда смотришь, как он участвует в комиссии, как изучает материалы дела, замечаешь, что он никогда, как порой позволяют себе некоторые, не позволил себе обидных или иронических замечаний по поводу порой некачественных медицинских документов, ошибочных и нелогичных заключений, он их всегда воспринимал как должное и оценивал как эксперт, отвечал на вопросы, поставленные судом перед экспертами и всегда подчёркивал и подчёркивает, что «не наше дело» оценивать медицинскую документацию, какие-то предыдущие заключения. В задачу экспертной комиссии это не входит, а подлежит в соответствии со статьями гражданско-процессуального и уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации рассмотрению в суде как одно из доказательств по делу. Уже суд будет решать убедительно то или иное заключение, правильно ли квалифицировано состояние подэкспертного и т.д. Все экспертные вопросы Александр Данилович решает подчёркнуто корректно, коллегиально, в соответствии с процессуальным законом. Теперь по прошествии долгого времени приходится только удивляться, как можно так терпеливо и деликатно относиться к работе других врачей, других специалистов, других членов ко-миссий, в которых он участвовал. Все его советы носили дельный, толковый характер, позволяли понять, что является главным, способствовали улучшению качества заключений. Мы должны благодарить судьбу за то, что она свела нас с таким выдающимся специалистом в области судебно-психиатрической экспертизы и замечательным человеком. Я думаю, что высказал этим общее мнение всех ныне действующих судебно-психиатрических экспертов, в том числе и тех, что пришли в судебно-психиатрическую экспертизу сравнительно недавно.
     Наталья Гавриловна Яницкая, заведующая 22-ым отделением Кемеровской областной клинической психиатрической больницы, присоединилась к нашему разговору и добавила: Я пришла в психиатрическую больницу в один день с Сергеем Анатольевичем и так мы всю жизнь с ним, а соответственно и с Александром Даниловичем бок о бок и проработали. Трудно что-либо добавить к тому, что сказал Сергей Анатольевич. Отмечу лишь, что порой работа эксперта похожа на конвейер, нагрузки бешеные, случаи порой очень сложные, ответственность очень большая – речь идёт о судьбах людей, о том пойдёт человек отбывать наказание или будет проходить лечение, если болен, в медицинском учреждении. Большую часть комиссий проводит у нас Александр Данилович и только во время его отпуска приходят другие заместители главного врача, имеющие опыт экспертной работы. Так вот Александр Данилович за довольно короткий отрезок времени должен вникнуть в столь различные обстоятельства многочисленных, подлежащих рассмотрению на комиссии дел. Конечно, многое зависит от мастерства подачи фактического материала врачом-докладчиком, но председатель комиссии, или по современной терминологии «член-координатор» должен быть на высоте, обнаруживать полную ориентированность в обстоятельствах дела, с первых, же фраз улавливать его суть, предполагать значимые нюансы и так далее. И Костык всегда на высоте. К каждому без исключения случаю, он подходит со всей ответственностью, не остаётся безучастным, никогда поэтому не бывает у нас «штампованных» заключений, каждое индивидуально, так поставлена работа, так заведено уже десятилетиями и в этом немалая заслуга Александра Даниловича. С годами понимаешь, сколь значимо повседневное, к чему уже привык за многие годы: ответственность, принципиальность, гражданская позиция, интеллигентность руководителя. Не побоюсь повториться, пожелав Александру Даниловичу здоровья, столь же деятельного недюжинного ума, долгих лет совместной работы!
     Другой наш замечательный врач, человек огромной жизненной энергии и немалых достижений, Георгий Леонидович Устьянцев, заместитель главного врача по внебольничной помощи, тоже проработавший в больнице более 40 лет, узнав о том, что к юбилею Александра Даниловича готовится статья пожелал высказаться о нём:       Костык всегда обращал внимание своей преданностью психиатрии, но самые главные его качества – это порядочность, обязательность. Он занимается судебно-психиатрической экспертизой в течение многих лет, давно ещё, в 60-е годы «сидел в подвале», где КГБ сейчас и печатал. Характерен образ его: говорили, что если Александр Данилович работает, то это склонившись над печатной машинкой с папиросой в зубах и в стиле пулемётной очереди, печатает сам все акты судебно-психиатрических экспертиз. Выполнял очень большой объём работы. Много врачей сменилось там. Много было врачей и хороших и не очень, которые уходили оттуда. Один Александр Данилович, с тех пор как стал там работать, так там и работает. Когда я приехал в психиатрическую больницу, о нём ходили легенды как о психотерапевте. В свое время он работал в диспансере и занимался гипнозом, владея им высокопрофессионально. Как и у всех у него были эпизоды, которые случаются у каждого психиатра. Они связаны с участковой работой, с наблюдением и лечением в амбулаторных условиях: это и непредвиденные обстоятельства и драматические, порой трагические моменты. Александр Данилович всегда тяжело переживал по этому поводу. Я знаю, что в начале шестидесятых годов у Александра Даниловича на участке погиб больной. И в сердцах Мазур Моисей Аронович, он в те времена был главным врачом, заявил, что ничего не подпишет ему на аспирантуру, по моему, в заочную в институт Сербского. Ну а потом уже, за мою бытность он и не предпринимал попыток как-то заняться научной деятельностью. Хотя, кому как не ему наукой нужно было заниматься. У него были стремления заняться научной работой, но темп и объём работы, который он выполнял, не способствовали и мешали этому. Так же как впрочем и в настоящее время, люди, которые работают, много заняты своей чисто профессиональной деятельностью не могут заняться научной работой. Для этого требуются другой склад, другая направленность личности. Направленность личности Александра Даниловича была на работу, то есть была чисто социальной. Александр Данилович, врач, которому я завидую белой завистью. На конференцию ли, при решении каких-то вопросов он руководствуется не только своим практическим опытом, вынесенным из многолетней практики, но и теоретическими работами. Не редко я вижу его, когда он выступает на конференциях, будучи председателем. Он профессионально к ним готовится, читает по каждому случаю, аргументирует сведения, почёрпнутые из практической работы, научными данными. И всегда, по любому поводу ему есть что сказать. Высказать свою особую точку зрения с экскурсией в историю вопроса. В то развитие психиатрической науки, которое она претерпела за его бытность. Ту психиатрию, которую мы видим сейчас отличается от той, что была раньше, иной был подход. Сейчас иная ориентировка на лечение, хотя за давностью лет всё сглаживается. Кажется, что так, как сейчас есть, было всегда. На самом деле произошли изменения, как в диагностике, как в диагнозах в связи с теми пересмотрами, которые претерпела международная классификация болезней. Раньше шизофрения была одним из немногих диагнозов, а нынче распалась не только на непосредственно шизофрению, которая не вызывает сомнений, но и на шизоформные психозы, которые могут быть самой разной этиологии, патогенеза, а следовательно и прогноза. Александр Данилович всегда хорошо ориентирован в прогнозах заболевания. Исходя из преморбидных особенностей личности, из направленности личности, из того энергетического запаса, с которого больной начал болеть, из облигатной шизофренической симптоматики, сопутствующей симптоматики Александр Данилович смотрит на болеющего человека широко, в «длиннике». Ну и конечно, как врач, имеющий громадный опыт общения с больными, он умеет в каждом случае так построить собеседование, чтобы оно было максимально эффективным и убедительным не только для него самого, но и для тех врачей, которые присутствуют при этом. В каждом сложном случае, которыми была полна его деятельность, он всегда находил оптимальное решение. Но если считать, что Александр Данилович занимался лишь судебно-психиатрической экспертизой, то это будет неверно.
        Это в широком смысле блестящий клиницист и об этой стороне его деятельности отчасти рассказала нам Людмила Андреевна Тамашунене, заведующая дневным стационаром Кемеровской областной клинической психиатрической больницы, врач с очень большим стажем и опытом работы:        
Он начинал как психотерапевт в диспансере. Увлекающаяся личность, интеллектуал. Он замещает у нас Устьянцева Георгия Леонидовича, когда тот в отпуске. В эти периоды времени Александр Данилович нас курирует. Конечно, я не могу похвастаться таким близким знакомством с Костыком как у Сергея Анатольевича Яницкого, но я узнала его даже до того, как пришла в больницу работать. Потому что, будучи студенткой, мы проводили студенческую научную работу по лечению энуретиков (пациентов страдающих ночным недержанием мочи) гипнозом. И первые сеансы, первые навыки гипнотерапии мы подсматривали у Александра Даниловича. Это было ещё на территории старой больницы, на улице Красной 6. И тогда он производил очень большое, глубокое впечатление. Действительно, это был психотерапевт и фигурой и интонацией. Сама методика подать себя соответствовала психотерапевту высокого качества. А потом, уже когда пришла на работу в психиатрическую больницу, он занимался судебно-психиатрической экспертизой, заведовал отделением судебно-психиатрической экспертизы. Сталкивались мы с ним тогда мало, стали сталкиваться больше, когда он стал выезжать в область. Тогда он курировал Калтанскую психиатрическую больницу. Очень хорошо помню, что когда он поехал впервые и обнаружил там довольно грубые нарушения, то был настолько деликатен, что предпочёл очень мягко высказать свои замечания руководству больницы, без отражения их в официальных документах. Деликатность, тонкость понимания ситуации всегда выделяли Александра Даниловича среди других. Это очень чуткий человек и очень деликатный. Я прекрасно помню, как боролись женщины за его внимание. И не одна женщина была влюблена в него, не одна пыталась добиться его взаимности. Так что он был и есть очень обаятельный человек. Как я уже сказала, в последние годы мы сталкиваемся по долгу службы, когда он нас курирует. Часто приходится обращаться к нему за консультациями и тут я должна сказать, что ко всему прочему, я открыла для себя такие его черты как очень хорошая организованность. У него всё по мере возможности распланировано, к нему всегда можно подойти и он примет очень чёткие решения. И по-прежнему он остаётся обаятельным, тактичным и всеми, надеюсь, любимым человеком. Мы все рады его юбилею, хотя и жаль, что он такой значительный. Мне хочется поздравить Александра Даниловича от всего сердца, от всей души не только с его юбилейной датой, но и просто с Днём Рождения. Чтобы он был счастлив, чтобы он был здоров как можно дольше. Чтобы он не только жил дольше, но и сохранял свои творческие способности. Чтобы он работал и всегда был для нас примером человеческого общения, коллегиального отношения друг к другу. Дай Бог ему здоровья!
    Столь тёплые, совершенно искренние, исходящие от сердца слова не раз приходилось слышать, когда разговор заходил с врачами об Александре Даниловиче и не только женщины столь тепло от нём отзывались. Многие, очень многие, коих привёл он в психиатрию, в судебно-психиатрическую экспертизу, нахо-дили для него самые добрые слова, каждый ненадолго задумывался перед тем, как высказаться, как бы не желая ограничиваться дежурными фразами с пожеланиями здоровья, долголетия и находил самые подходящие слова, которые лились непринуждённо, сами по себе, добавляя всё новые штрихи к портрету юбиляра.
      Не стал исключением и Александр Кузьмич Косяк. Опытный врач и руководитель, с почти тридцатилетним стажем работы, заведующий стационарным отделением судебно-психиатрической экспертизы для лиц не находящихся под стражей Кемеровской областной клинической психиатрической больницы сказал: Я бы хотел подчеркнуть, прежде всего, личностные качества Александра Даниловича. Я его знаю с 1984 года, он мне открыл ворота в судебно-психиатрическую экспертизу. Надёжный он человек, специалист хороший и учитель замечательный, даже больше чем учитель. Прост в общении. Я когда-то, ещё в конце 80-х годов был вместе с ним на специализации в институте им В.П. Сербского (тогда это учреждение так называлось). Разница в возрасте, квалификации, опыте между нами была колоссальная, но Костык держался совершенно по-товарищески, без всякого апломба, заносчивости, умел создать доверительную, непринуждённую обстановку. Лишённый всякого позёрства он, тем не менее, на всех неизменно производил огромное впечатление, и эта его способность с годами едва ли убавилась. Но добавлю, что, будучи человеком, очень благородным, он никогда не походил на то «золото, что блестит». Никогда во что бы то ни стало, он не пытался произвести впечатление, оставался всегда самим собой, не изменял себе никогда и отчасти в этом секрет его жизненного успеха. И конечно огромный интеллект, который проявляет себя не попусту, не в салонных пустых разговорах, а в делах, практической работе. Настоящий ум в действии, на мой взгляд, самая лучшая разновидность человеческого ума. Деятельность его порой незаметна, но весома. Интеллект в сочетании с неповторимым личностным обаянием и скромностью, благородством – вот основные качества, столь редкие в своём сочетании, не перестающие меня удивлять в Александре Даниловиче. Только самые тёплые слова и пожелания могу адресовать я ему. С годами наша любовь к нему как к человеку, наставнику, специалисту становится только больше, полнее, глубже. Здоровья ему, долголетия, хорошей работоспособности!
      А вот Татьяну Гавриловну Алёшину, трудягу, врача с огромным стажем и опытом, занимавшуюся ещё не так давно судебно-психиатрической экспертизой я застал в нелёгкую минуту, когда решался вопрос о переводе в дежурный неврологический стационар тяжёлого больного, у которого внезапно развилось острое нарушение мозгового кровообращения. Она, ненадолго замешкавшись, отвлеклась от дел повседневной важности и нашла минутку, чтобы высказаться о своём старшем товарище: Не знаю, что и сказать вам про Костыка. Всю жизнь вместе проработали, а сразу и не скажешь. Был бы заурядный человек, так может, и нашлись бы сразу слова. А ведь он не просто специалист, мне кажется он выдающийся человек, таких немного и сказать про него хочется так, чтобы звучало весомо. Я пришла в больницу, а он уже заведовал отделением судебно-психиатрической экспертизы и сразу же, от первого же опыта профессионального общения он произвёл впечатление человека тактичного, интеллигентного. Про таких говорят: «Хороший он человек». Таким был, таким остаётся наш дорогой Александр Данилович Костык. Жаль, что годы летят, может и по стариковски я брюзжу, но нет на сегодняшний день личностей такого масштаба, такого профессионального уровня среди молодого поколения, другая нынче эпоха, есть хорошие , даже отличные врачи, но Костык есть Костык – он один такой. Говорят, что нет незаменимых людей, неправда, - есть, и Костык – из их числа, из числа незаменимых. Других несть числа, а он – из числа немногих. Поэтому я отброшу сейчас все свои дела и обязательно скажу про Александра Даниловича, про таких людей надо говорить всегда, они – пример для других, не только психиатров, не только врачей. Это пример общегражданский, общечеловеческий. Вспоминаю, как он учил меня выполнению люмбальной пункции, техника у него была филигранная. Несмотря на то, что прокол раньше производили специальными, довольно «толстыми» иглами с мандреном, редко кто из его пациентов испытывал болевые ощущения, может его психотерапевтический опыт способствовал этому. В те годы врачи-психиатры владели многими инструментальными методиками: и пневмоэнцефалографию проводили, и различные методики исследования ЦНС с контрастированием и банальную люмбальную пункцию. Это сейчас всё передали в ведение неврологов, да и новые томографические методы упразднили ряд широко применявшихся ранее видов обследования. Я к чему это говорю - Александр Данилович, за что бы ни брался, всё у него получалось хорошо и отлично, всегда он был на высоте, всегда был лидером. Когда приходил к нам в отделение в роли председателя экспертной комиссии, живо обсуждали последние события в мире, в стране. Всё его трогало, ни к чему он не оставался равнодушным. Наверное, это неравнодушие и позволило ему сохранить огонь души до такого значительного юбилея. Сначала я вроде замялась, не найдя нужных слов, а в итоге неплохо сказала об одном из своих учителей, ничего как мне кажется не преувеличив. Заслуги его перед нашей практической психиатрией действительно велики. Я желаю ему долгих, долгих лет жизни, здоровья и плодотворной работы!
       Олег Александрович Волкогонов, врач ещё относительно молодой, но уже очень опытный эксперт, проведший не одну тысячу экспертиз, работающий в одном из самых сложных по контингенту отделении – в 22-ом, в котором начинал свою работу и Александр Данилович, так сказал о нём: Фамилия Костык в нашей семье часто произносилась, потому что он был очень дружен с моим дядей Леонидом Ивановичем Корочкиным, известным российским учёным, генетиком, который трагически погиб. Они вместе учились в одной группе в медицинском институте, были настоящими неразлучными друзьями. А увидел его я впервые, когда мне было семь лет. Единственное что я помню, так это то, что он был высокого роста, с громким поставленным голосом, белокурым человеком. Сидели они разговаривали с моим отцом, мастером спорта по вольной борьбе. Обсуждали различные приёмы обездвиживания и конвоирования, отец показывал различные приёмы. И у меня, честно говоря, сложилось впечатление, что работа у этого человека связана с какими-то бандитами, преступниками и ему необходимо обладать специальными навыками по их удержанию. Потом уже, став постарше, когда я приезжал к дяде сначала в Новосибирский Академгородок, а потом в Москву, нередко встречал там гостившего у дяди Александра Даниловича. Тогда я уже знал, что он судебный психиатр, думая правда, что это психиатр, который лечит людей, «сошедших с ума» в судебных заседаниях. Ну а потом с Мишей Яницким мы учились в параллельных классах, впоследствии в одной группе в институте. Я знал, что его родители судебные психиатры, что они работают вместе с Костыком. Бытовало мнение, что эта специальность закрытая, элитарная, что попасть туда просто нереально, что нужно быть как минимум членом партии. Я тогда не знал, что ни Костык, ни Яницкий не были членами партии. Я всегда интересовался вопросами психической деятельности человека, брал книжки, сначала самые элементарные, соответствующей тематики в богатой библиотеке семьи Яницких. Потом я решил стать психиатром. Сначала меня взяли в интернатуру в 1-3 отделение, а потом, довольно скоро, я уехал учиться судебной психиатрии в НИИ имени В.П. Сербского. Когда я поступал в интернатуру, Александр Данилович замещал главного врача, Платонов Геннадий Григорьевич был в отпуске. Костык спросил меня как дела, как дядя, беседа была довольно формальной, но не лишена теплоты. А потом, уже непосредственно, я с ним столкнулся на комиссиях в 22 отделении. За эти годы, что я работаю (с февраля 1993 года), у меня в сознании произошла трансформация образа Александра Даниловича. Изначально он воспринимался, я не буду говорить как небожитель, но как светило это точно. Его суждения были безапелляционными, с чеканными формулировками, конечно же я не пытался их оспаривать, воспринимал как должное. То есть я видел человека, который знает ответ на любой из вопросов, касающихся судебно-психиатрической экспертизы.        
Чем больше мы работали, чем больше появлялось каких-то сложных, неоднозначных случаев, чем больше я сам взрослел, набирался опыта, знаний, тем больше стал понимать, что на самом деле не всё так просто. И чем больше мы работали, тем больше, на мой взгляд, происходило значительное усложнение психопатологии, произошёл прорыв в экспертной оценке многих психопатологических случаев. Также произошло расширение экспертных полномочий в плане ограниченной вменяемости, различных вариантов принудительного лечения, раньше ведь не было амбулаторного принудительного лечения. Раньше не было 22 статьи УК РФ об ограниченной вменяемости. То есть возникла острая необходимость увеличивать багаж знаний, юридических и медицинских. И вот что меня поразило в Александре Даниловиче, так это то, что он, уже не мальчик, налету схватывал эти нововведения, он старался получить всю доступную информацию и применить её на практике. Мы, с введением 22 статьи, стали очень активно рассматривать случаи, подходящие под её критерии и выносить соответствующие экспертные заключения. Несколько лет назад в Новокузнецкой психиатрической больнице, где также проводится судебно-психиатрическая экспертиза, 22 статью применили, не буду врать, по моему, меньше чем в 10 случаях за год, а только в нашем отделении эта цифра перевалила за 50 и это не считая 13 отделения и амбулаторной экспертизы. В основном это заслуга Александра Даниловича, хотя, конечно, и Яницкие сыграли свою роль. Но первоначально, катализатором этого процесса был Александр Данилович. Мы не раз говорили с ним, что жизнь, психопатология, намного сложнее, чем описана в классических трудах и учебниках, что есть такие состояния, которые при современном состоянии психиатрической науки с трудом поддаются какой-то чёткой квалификации. Когда первые два-три года работаешь, ты просто учишься. Тебе приносят уголовное дело и ты читаешь: такой-то сякой-то держал такой-то предмет, пошёл ударил того-то, по голове и тот умер. Ты думаешь, ах такой-сякой, нехороший человек! А потом начинаешь с ним беседовать, и картина вырисовывается совершенно иная, люди говорят совсем другое. Сразу хочется вывести всех на чистую воду, написать акт такой с обвинительным уклоном. А Костык Александр Данилович всегда говорил, что нельзя однозначно оценивать личность человека. Он говорил, что за тот короткий промежуток времени, что общаетесь с человеком необходимо составить о нём наиболее полное представление. Вспоминается случай, когда правонарушение совершил, в общем нехороший человек, наркоман, алкоголик, неоднократно судимый, но в момент правонарушения он находился в просоночном состоянии (разновидность исключительных состояний, исключающих вменяемость). Mbr>     У нас развернулась дискуссия на комиссии, на которой я отстаивал свою версию. Изучил литературу по вопросу. А мнения высказывались разные, в том числе и такое, что он «плохой» человек и зачем ему «помогать». Я же, вспоминая уроки Александра Даниловича, считал, что нужно быть настойчивым в доказа-тельстве своей правоты, особенно если эта правота аргументирована и касается судьбы человека. Я одержал тогда маленькую победу, в том числе и над самим собой, преодолев робость перед авторитетами и т.д. Эксперт приходит на работу не для того, чтобы судить людей, а для того, чтобы объективно оценивать в каком состоянии человек находится, и если он был болен, то его нужно лечить, предпринимать меры медицинского характера. И ещё один момент, то что мне всегда импонировало в Костыке. Про него разное говорили, не перескажешь сейчас всего.
       Очень важное качество есть у него. Он способен признать, что в определённых ситуациях он не всегда и не совсем клинически был прав. Иногда, по прошествии времени становилось ясным, что психическое состояние подэкспертного иное, чем он когда-то, я подчеркну когда-то, его оценил. С учётом этого качества я считаю, что Александр Данилович, пусть это звучит громко – идеальный судебный психиатр, эталон. Несмотря на прожитые годы, жизненный и душевный багаж можно было бы подумать, что человек очерствел, но ничего подобного. В каждом сложном случае, подчёркиваю – сложном, простые мы и сами можем решить, Александр Данилович проявляет свою заинтересованность, компетентность, непредвзятость, и я думаю, даст фору многим людям, работающим в ГНЦ им. Сербского. И побольше бы у нас было таких людей, не только судебных психиатров, вообще на Земле проще бы жилось. Когда я пришёл на работу, я поднял около 250 его актов ещё прошлых лет, которые он сам писал, как врач-докладчик. Так вот мастерство в этих актах прослеживалось такое, что и не видно было мастерства – всё казалось бы про-сто, ясно, логически вытекающее одно из другого, убедительно и лаконично. Но попробуй-ка сам так напиши! Я потом сравнивал с заключениями из ГНЦ им. Сербского, ну ничем наши не хуже. И это заслуга Костыка: он работал, работал и тащил на себе всё это нелёгкое бремя. Поэтому наша больница, судебно-экспертная служба действительно пользуется авторитетом в регионе. А Костык никогда своей роли не выпячивал, никогда не слышал от него слово «Я». Он всегда говорил и говорит: «Вы профессионалы, вы эксперты, вы хорошо работаете, я вами доволен». Он очень скромный человек и не любит внешних знаков внимания. Очень интересный человек, с богатым внутренним миром. Вспомнил я один случай, характеризующий его, проводили мы как-то экспертизу в колонии для малолетних, и случилось так, что когда шли, к месту проведения экспертизы остались в узеньком коридорчике одни, а с нами ещё человек пятнадцать заключенных, конвоиры почему-то отсутствовали, заминка вышла. Так вот эти пацаны в довольно грубой форме наперебой стали требовать у нас сигареты. Я начал было их увещевать, приготовился уже к не самому хорошему развитию событий, Костык же достал сигареты, сказал пару слов, которые сразу пришлись по душе зэкам, и завязалась вполне дружелюбная, непринуждённая беседа. Вот такой человек! Хочу пожелать ему, не знаю, уж, хорошее ли это пожелание, работать как можно дольше, приносить пользу людям и стране! Работать с Александром Даниловичем одно удовольствие!
      Рамки газетной статьи не могут уместить всех пожеланий, высказанных многочисленными коллегами Александра Даниловича, его учениками, не могут объять всех воспоминаний. Конечно, это далеко не пол-ный рассказ о нашем учителе и наставнике, да и навряд ли можно вообще в стиле интервью, который был избран, вполне рассказать о тонкостях душевной организации этого незаурядного человека. Да и не ставилось такой цели. Хотелось, чтобы о нём узнали как много больше людей, читателей газеты, потому что мы гордимся столь содержательным и душевно богатым человеком, аристократичным и благородным по своей природе.
      Хотим, чтобы к нашим пожеланиям здоровья, долголетия присоединилась бы вся читательская аудитория. Многая лета, Александр Данилович! Многая лета, Учитель!